Во времена чисто придворных художе­ственных форм стиля рококо, существование которого было весьма непродолжительно, вышедшие из народа художники направляли все свои стремления к простоте и правдивос­ти художественных форм, поставив при этом своею целью создание нового классицизма, который развивался одновременно со стилем рококо и постепенно завоевал себе обшир­ный круг почитателей. Такому положению вещей сильно содействовали мировые собы­тия, которым посвящал тогда ученый мир свое особенное внимание. Раскопки Помпеи и Геркуланума дали блестящие результаты; эллинская и римская антика снова получила признание как неувядаемый образец чисто художественной формы, и убеждение, что ее следует предпочитать всем другим художе­ственным формам, сделалось общим досто­янием всех ученых того времени. Под влия­нием всего этого, с половины XVIII столетия, во французской архитектуре и декоративном искусстве стало уже замечаться сильное от­клонение от форм рококо, которое вместе с угасанием придворного блеска в 1760 году неминуемо пошло к упадку и было оконча­тельно побеждено. Такой быстрый перево­рот как нельзя более свидетельствует о все­общем пресыщении и сонливости, которые обязательно последовали за необычайным подъемом во времена господства рококо. Но и новый классицизм не был подготов­лен свежим интеллектуальным движением, а выразил собою только переворот в суще­ствовавших до него принципах, вследствие чего он и не пошел далее одностороннего подражания антике. Опять настало такое время, когда понятие о красоте ограничи­лось соображениями, так сказать, чисто физического закона и правил. Фасады получа­ют снова прямолинейные карнизы, без вы­пусков по углам окон и дверей; свободно стоящие колонны или половинки их под­держивают балки; строго дорическая колон­на с неканнелированным стержнем и с триглифным карнизом имеет большое при­менение. Все наружные украшения сокращаются до минимума. Ниши и большие во­люты на церковных фасадах почти совсем исчезают. В орнаменте характеристически­ми мотивами являются венки из цветов, гру­бые подушки из лавров, легкие драпировки, размещаемые дугообразно между розеттами. Лист аканта получает своеобразный вырез, напоминающий своими ложкообразными лиственными  формами  римско-коринфскую капитель. Пальмовое опахало и нату­ралистически обработанные цветы, в осо­бенности тонколистый лавр, розы, плющ и виноградная зелень, появляются в соедине­нии с античным гротеском в филенках, бронзовых приборах и т. п. как более излюб­ленные   формы   украшения.   Только    в 1775 году наступил поворот к улучшению; новые стильные формы проясняются; вме­сто всего прежнего, сообразно с законами применения антики, появляется свободная художественная мысль, очистившая грубые, непонятные формы и облагородившая их изяществом и грациозностью. Этот тонкий и изящный стиль Людовика XVI достиг своеоб­разного и отчасти очень грациозного декора­тивного применения. Но едва успел он со­зреть, как наступила революция, когда вся изысканность и утонченность придворного обихода пошли насмарку, когда прекратил свое существование и «стиль Людовика XVI».